Изостудия.
«Культура и жизнь», №12, 1986 г.
Семен Гуревич, профессор МГУ

Юрий Григорян — столичный житель, окончивший Московский художественный институт имени Сурикова, непременный участник всесоюзных, московских и многих зарубежных выставок — остается неизменно предан одной, может быть, не совсем обычной для горожанина теме.

На его картинах — суровые скалы, ослепительно яркое солнце, зеленая крона южных деревьев и журчащая вода родников… такая близкая и родная ему природа Нагорного Карабаха, где он родился, — красота удивительного края за Кавказским хребтом. Навсегда в его памяти — резкие контрасты пронзительной лазури бездонного неба, черные провалы ущелий и сочной зелени, покрывающей берега речушек в узких долинах; пестрая, разноликая и многоязыкая людкая толпа, яркие национальные костюмы женщин на деревенской улице. Снова и снова перед внутреним взором художника встают привычные картины, которые он пытается оживить кистью на своих полотнах. Он пишет то, что вечно и всегда с нами. И человека. Сеющего хлеб, строящего дома, делающего глиняную посуду, ткущего пестрые ткани… Радующегося глотку ледяной воды в знойный день, бесхитростной мелодии, которую выводят местные музыканты. И хороводу женщин вокруг вернувшегося с войны солдата, и улыбке младенца, который жмурится от упавших на его лицо солнечных лучей… В искусстве Григоряна одна из самых главных — лирическая тема. Сюжеты его картин предельно просты. Несколько сельских домиков, рядом с одним — дерево на фоне горы («Деревня в горах»). Дерево — пышное, зеленое, а чаще — полузасохшее, упрямо вздымающее свои ветви, — символ жизнестокости в борьбе с невзгодами — почти обязательный элемент его работ.

Особенно впечатляет искусство художника в передаче настроений природы, смены времен суток — утреннего пробуждения, вечернего успокоения, ночного затишья… Здесь нет буйства красок, тона мягки, цвет приглушен, но, наверное, это и вызывает у зрителя отклик.

В жанровые картины Григорян часто вводит пейзаж. Вот несколько женщин, сидя на склоне горы у деревянного навеса, заняты выпечкой хлебных лепешек («Пекут лаваш»). Вот младенец лежит на расстеленном на земле одеяле, тянется ручками к стоящим рядом с ним селянам, наигрывающим какую-то мелодию («Музыка жизни»).

Интересны портреты Юрия Григоряна. Они впечатляют не столько внешним сходством, сколько стремлением художника проникнуть во внутренний мир человека, угадать главное в его характере. Всем известное выражение «глаза — зеркало души» получает здесь новое подтверждение. Глаза на его портретах смеются, сомневаются, вопрошают… Глаза — одна из важнейших выразительных деталей портрета, помогающих живописцу воссоздать индивидуальный и в то же время типичный образ современного человека… Усталые глаза старого мастера, глубокие морщины, пересекающие его лицо, — на одном из ранних портретов («Гончар»). Тонкие нервные руки, сосредоточенный за стеклами очков взгляд молодого мужчины, облокотившегося на рояль — на портрете композитора Петра Белого. Какие они все разные, эти люди, глядящие на нас с полотен!

Подавляющее большинство портретов Григоряна — женские. Молодые и средних лет, совсем юные и уже пожилые… Каждая работа — свидетельство редкой способности портретиста передать настроение человека, нюансы его чувств, неповторимость личности. Труднейшая задача, но он с не справляется. Подтверждение тому — пронзительно трагичная картина «Вдова 1941 года» и группововй портрет «Сестры», пожалуй лучшее произведение художника. Немало споров вызвал созданный мастером в последние годы цикл картин, посвященных шахматистам. Интерес к этой теме объясняется не только уважением, которое всегда вызывали у него эта древняя игра и фанатично преданные ей люди.

Немалую роль, наверное, сыграла одна из деталей его биографии. В юности ему довелось жить в Баку — рядом с домом, в котором рос Гарри Каспаров — будущий чемпион мира. Сколько раз, возвращаясь из школы, Юрий видел на балконе соседнего дома четырехлетнего мальчика, погруженного в раздумья над шахматной доской. Он бывал в семье Гарика, слушал разговоры взрослых о шахматах. Переехав в Москву, Григорян не пропустил ни одного крупного турнира, в котором участвовал Каспаров. Любители шахмат уже привыки к фигуре художника, быстро делавшего на листах бумаги зарисовки. Так было и во время памятного матча на первенство мира.

Несколько лет тому назад Юрий Григорян показал на одной из всесоюзных выставок портрет Гарика Каспарова — «Юный шахматист». За ним последовала картина «Шахматисты», затем — еще один портрет Каспарова — уже возмужавшего, готового к серьезным битвам… Пресса отметила успех живописца. Для Григоряна же это был очередной этап разработки мастерства психологического портрета.

… В небольшой мансарде — мастерской художника под крышей одного из домов на Кропоткинской — старинной улице в центре Москвы — на стенах трудно найти свободное место. Ранние картины висят рядом с написанными в последние месяцы. На мольбертах — новые эскизы. Нередко художник начинает переписывать старые полотна. Это в его практике не редкость. Он знает: вдохновение не приходит без труда — каждодневного, неустанного…

Уже прошла молодость, наступила творческая зрелость, пришла известность. Картины Юрия Григоряна приняты в Третьяковскую галерею, выставляются в Государственном музее искусств народов Востока. Знают его и за рубежом: несколько полотен висит в гаванском музее имени Сальвадора Альенде на Кубе, его произведения охотно приобретают любители живописи из ФРГ и других западноевропейских стран.

Сформировался творческий почерк художника. Точным стал взгляд живописца, уверенной рука. И главня тема остается неизменной: горы, небо и солнце, земля и вода… Природа и ты, человек!